Храм Владимирской иконы Божией Матери и вехи истории России (о. В.Мишин)

2214

Доклад священника Владислава Мишина, и.о. настоятеля храма иконы Божией Матери “Живоносный Источник” в Бибиреве (Москва) на конференции «История земли Долгопрудненской через историю храмов»

Три загадки Виноградовского храма

Почему возникло такое название доклада?

В истории храма как в капле воды отразилась вся трагическая история нашего Отечества. Каждый памятный год, рубеж русской истории – это памятное событие в истории нашей местности.

Подробно история храма и его прихода описана в моей книге “Храм на Долгих прудах. История храма Владимирской иконы Божией Матери в Виноградово и его прихода” (2015)

В своем небольшом докладе я позволю остановиться на трех ярких эпизодах из его истории, связанных с тремя значимыми датами в истории нашей страны.

  1. Почему новый храм был поставлен вместо старого? 1777 год.

Эпидемия чумы. Строительство нового храма на новом месте. Остатки старого храма.  

Строил казнокрад, а молились праведники…

Дело о перестройке старого храма в Виноградове (1767)

30 июля 1767 года, А. И. Глебов подал в консисторию прошение о ремонте старого Виноградовского храма (РГИА. Ф.796. Оп.48. Д.493. Л. 1-2).

Александр Иванович Глебов. Гравюра из книги А.Н. Ильина "Село Виноградово" (1912)
Александр Иванович Глебов. Гравюра из книги А.Н. Ильина “Село Виноградово” (1912)

Местным духовным начальством храм был освидетельствован, и в рапорте, направленном в консисторию, указывалось, что «настоящая церковь тверда и невредима, то (…) на оной настоящей церкви было пять глав, из которых четыре сторонние (вероятно, находившиеся по сторонам света) за ветхостию сломаны, а в приделе Николая Чудотворца везде, как снаружи, так и внутри твердо» (Там же. Л. 1). В рапорте подтверждается, что придел святого Иоанна Воина «весь обветшал, и стена от настоящей церкви отсела прочь» (Там же).

Через двенадцать дней было принято решение Синода о проведении в храме ремонтных работ, о чем в Московскую Духовную консисторию был послан указ (Там же. Л. 3). Не сохранилось сведений о том, был ли произведен вышеуказанный ремонт храма.

Предпосылки к строительству нового храма

В 1772 году, через пять лет после завершения делопроизводства по вопросу о ремонте старого храма, А. И. Глебов начинает хлопотать о строительстве новой церкви на другом месте.

Неясно, что побудило его к такому шагу. В качестве возможных причин можно указать следующее. В 1770–1772 годах в Москве и Московской губернии свирепствовала моровая язва, унесшая множество человеческих жизней. Свидетельств об эпидемии на территории Виноградова не сохранилось. Если предположить, что имеется связь между началом строительства нового храма и окончанием эпидемии, то, возможно, храм был построен в благодарность Богу за избавление семьи Глебова от моровой язвы. (См.: Шафонский А. Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год с приложением всех для прекращения оной тогда установленных учреждений. М., 1775).

С другой стороны, принимая во внимание логику и расчет богатого человека, можно предположить, что строительство нового храма рассматривалось как выгодное в духовном смысле вложение денег «на вечное поминовение» – ведь на каждой службе священнослужители поминают «создателей святаго храма сего».

А. Н. Ильин упоминает, что Глебов занялся постройкой новой церкви, как и многие богатые помещики того времени.

Строительство нового храма в Виноградове (1772–1777)

Сам Глебов  в своем прошении в Московскую Духовную консисторию от 17 октября 1772 года указал, что старая каменная церковь от времени пришла в ветхость и поэтому он желает построить храм на другом месте, вблизи старого, на том месте, которое будет пригодно для рытья фундамента (Скворцов Н. А., прот. Материалы по Москве и Московской епархии за XVIII век. М., 1911. С. 175).

Постройка ее продолжалась почти пять лет. Место строительства с самого начала было определено новое  на земле пустоши Тюриковой, с правой стороны большой Дмитровской дороги, считая от Москвы.

Первоначально объемно-планировочное решение церкви предполагалось такое же, как и у старой. В упомянутом выше указе Московской консистории об этом сделано точное указание: «Велеть в показанном селе Виноградове вместо означенной ветхой, во имя Владимирской Пресвятой Богородицы, а нижнюю Николая чудотворца, каменным зданием, по чину грекороссийскому, по подобию прочих святых церквей, алтарем на восток, на другом способном месте, под присмотром Духовного Правления, строить дозволить» (Там же. С. 40–41).

Сделанное указание в точности исполнено не было. Колокольню поставили отдельно от церкви, к северо-востоку от алтаря, на расстоянии восемьдесяти шагов. К юго-востоку от храма на том же расстоянии воздвигли такое же, как и колокольня, здание, с нарисованными на нем посредине часами. Обе постройки были выдержаны в одинаковом с церковью стиле.

Пространство, находившееся между церковью, колокольней и зданием с нарисованными часами, обнесли деревянной оградой с каменными столбами. Столбы между зданием с часами и колокольней были высокие, а между церковью и колокольней и между церковью и зданием с часами низкие. Ограда представляла собой правильный полукруг и в конце упиралась в притвор церкви (Там же. С. 43).

План Виноградовской церкви с постройками и оградой
План Виноградовской церкви с постройками и оградой

По сей день остаются открытыми вопрос авторства храма, которое приписывают Баженову и причины, побудившие Глебова столь радикально решить вопрос изменить свое первоначальное решение о храме в своей усадьбе.

  1. Вторая история связана с войной 1812 года. Три веселых гуся. Куда пропали гуси?

Бедствия войны 1812 года

 

Согласно исповедной ведомости за 1813 год, в селе и окрестных деревнях, в которых было 64 приходских двора, проживал 541 человек. Среди прихожан преобладали крестьяне. Численность приходского духовенства с членами семей составляла 23 человека. Шестеро прихожан проживали в богадельне. Кроме того, в приходе насчитывалось 40 дворовых людей.

В августе месяце, перед вторжением неприятеля, специально созданный 6 июля комитет начал формирование земского ополчения или, иначе, «московской военной силы». От московских имений Елизаветы Ивановны Бенкендорф, хозяйки усадьбы Виноградово, нужно было поставить 31 человека.

Сбором снаряжения ополченцев занимался московский домоправитель Дмитрий Курленков, который старательно бегал по Москве, узнавая, где дешевле можно купить все необходимое для обмундирования и вооружения ополченцев. Из его переписки с барыней видно, что московские ремесленники и торговцы в это страшное для Отечества время вздували цены на свои услуги и на самые ходовые товары. «Пики у Троицких ворот в кузницах я торговал, но меньше не отдают: каждую по 2 рубля 50 копеек, но я уже заказал другому, точно такие же, по 1 рублю 75 копеек. (…) Сукно, которое прежде мне отдавали по 2 рубля 50 копеек, ныне не отдают меньше, чем за 3 рубля 50 копеек, и даже хуже оного продают по 3 рубля 50 копеек, но мне посчастливилось найти по 2 рубля 50 копеек аршин. (…) И по всему видно, что далее, то дороже будет, а должно скорее и заблаговременно, хотя по мелочам, скупать.»

Вещи из московского дома были запакованы в ящики и отправлены в Виноградово. Елизавета Ивановна с семейством выехала в Тамбов. Домоправитель Дмитрий Курленков остался в городе и был свидетелем разорения первопрестольной.

В своем письме от апреля месяца 1813 года в Тамбов он с искренним христианским смирением так описывает пережитое: «Вы удивляетесь, как могли перенести мы страхи от нашествия неприятеля. Того описывать будет много, а коротко скажу: нужда чего не делает, и есть ли на свете терпеливее и живущее человека, а паче, когда постигает его страх и бедствие, а паче, кто уповает на Бога, то Он и подкрепляет того и хранит во всех путях его. Впрочем, мы все живы, но после этих бедствий переболели. Разорения здешние всех неописанные. Но Бог милостив и уповающих на Него не оставит: хотя не богатством, но пищей и нужным вознаградит. И я с моим семейством лишился многого, но не ропщу, а благодарю Бога, что остался жив и неразлучен с моим семейством, а впрочем, все интересное и нажитое, а жизнь единовременная и невозвратная». (Ильин А. Н. Село Виноградово. М., 1912. С. 102).

Благодаря этим действиям виноградовского приказчика Акима Павлова значительная часть скота была спасена. «От неприятелей же спасено мною из рогатого скота, через отгон в Лукьяново, 26 скотин, 20 овец, сундук господский, большой запертый с разной поклажей, (…) суконных половинок две, ковров больших два, пуховиков, тюфяков и подушек, сколько оных имелось, все без остатка спасены, а медная посуда, какая имелась в Виноградове, спасена в колодце». (Там же. С. 77).

Французы, явившись в Виноградово, стояли там больше двух недель. Виноградовские крестьяне были разграблены и разбежались по окрестным лесам. «Во все время бытности их, более двух недель, безвыходно имели пребывание в больших силах и стояли не только во всех господском доме и деревнях, но даже на лугу построились большими лагерями и беспрестанно всех тревожили и грабили», − пишет виноградовский приказчик.

1812 год. В разрушенной Москве. Почтовая карточка. Художник Д.Н. Кардовский
1812 год. В разрушенной Москве. Почтовая карточка. Художник Д.Н. Кардовский

В архивных документах подтверждается, что господские и крестьянские строения от пожара не пострадали, а из 64 приходских дворов в деревне Грибки сгорело четыре двора с их принадлежностями. (РГИА. Ф. 796, ОП 93, д. 1032 А т. 1, лл. 316 об.−317.8). Отмечается, что «в церкви же, и даже в алтаре лошадей ставили и огонь раскладывали, отчего в том месте и штукатурка обвалилась».

В 1813 году московскими благочинными составлялись ведомости о храмах и священнослужителях, их которых мы узнаем о степени повреждений и ущербе, причиненном храмам. В разделе «Ведомость по московской округе» о виноградовском храме написано, что престол и антиминс целы, жертвенник поврежден. Срачицы и одежды с престола и жертвенника неприятелем были похищены. Иконостас, иконы в нем и в храме целы. Часть церковной утвари была спасена, а большая часть разграблена. Богослужебные книги в храме сохранились. В ведомости упоминается, что дома священно- и церковнослужителей целы. Скромные церковные сбережения, которые были зарыты в земле, неприятелем найдены и похищены. (Там же).

После ухода неприятеля новое бедствие постигло Виноградово и прилежащие к селу деревни: «горячечная» повальная болезнь, которой заболело около 30 человек, а семь умерло: «…лекарей достать негде, да и платить им и лекарств покупать не на что…»

Все это нашло свое отражение в метрической книге храма за 1812 год. В этом году количество смертей превысило среднегодовое примерно на 20 человек. (ЦИАМ. Ф.2132. Оп. 1. д. 37. лл. 159об.−168об.)

Следствием нашествия неприятеля в столице были дороговизна жизни, неудобства, связанные с жизнью на пепелищах.

В самом Виноградове уже во второй половине января 1813 года с поспешностью заканчиваются основные ремонтные работы для того, чтобы принять хозяев усадьбы («даже и по вечерам со свечами рамы исправляют»). Спасенная в колодце медная кухонная посуда отправляется в Москву для починки.

Как решался в то голодное время продовольственный вопрос? Припасы выписывались из вотчин семьи Бенкендорф, не затронутых неприятелем, вероятнее всего из деревни Васильево Калужской губернии, где у хозяйки был винокуренный завод. Сохранился отчет о доставке провизии в столицу. В нем сообщается: «В московский дом под присмотром Максима Кречова с товарищем разной битой живности: 39 гусей, 45 индеек с потрохами, 36 уток и 13 русских кур с потрохами ─ всего 126 штук. Вся оная живность в московском доме отдана на погреб Марьи Максимовой». Только с посланными гусями произошло несчастье. В реестре сделана отметка: «Не явилось 3 гуся». (Там же. С. 79).

Елизавета Ивановна Бенкендорф уже к марту месяцу после приезда в Москву собрала подробные сведения об ущербе, нанесенном ей неприятелем. В марте 1813 года в московский земской суд было подано явочное прошение с подробной описью всего разграбленного имения с указанием и цены имущества, «по самой сущей справедливости и по долгу присяги и чистой совести». (Там же).

Так как имущество было разграблено все «без остатка», за исключением самоотверженно спасенных Акимом Павловым подушек и утопленной в колодце медной посуды, реестр дает точное представление о быте богатой дворянской семьи начала XIX века. В нем перечислены все утраченные вещи с подробным их описанием и стоимостью.

Этот реестр, как замечает А. Н. Ильин, ─ наглядный пример небольшой части тех богатств, которые находились в России и безвозвратно погибли при нашествии Наполеона.

В реестре указано множество интересных вещей с их стоимостью, которые помогают восстановить интерьер господского дома в Виноградово. Французы ничего не оставили, даже улья крестьян, и тех было взято 10 штук. Все, что можно было, разграблено и увезено или сожжено и уничтожено на месте. (Там же. С. 82).

События 1812 года тяжело отразились на имущественном положении всех слоев русского общества. Религиозный настрой с благодарением Богу за все случившееся, любовь к Отечеству помогли преодолеть мерзость запустения на святых местах и материальную разруху.

  1. Чудо обновления храма в 1916 году. Судьба обновителя храма священника Николая Малиновского?

Обновление храма в Виноградове (1915–1916)

Бедность прихожан, отказ помещиков содержать церковнослужителей и храм, старость многолетнего настоятеля храма священника Никанора Соколова — все это привело храм к материальному упадку в начале XX века.

1915 год. Звонница церкви в Виноградове ("Московский журнал" № 4, 2012)
1915 год. Звонница церкви в Виноградове (“Московский журнал” № 4, 2012)

Обновление, возрождение храма после многолетнего запустения связано с деятельностью в должности настоятеля виноградовского храма священника Николая Федоровича Малиновского (АХВ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 16).

Вступив в должность настоятеля Владимирского храма в марте 1915 года, отец Николай через четыре месяца поставил вопрос о необходимости обновления церкви. В своем прошении в Московскую Духовную консисторию он писал, что храм крайне нуждается в ремонте. Новый настоятель отмечал, что в каменном холодном храме священнослужителям, церковнослужителям и молящимся присутствовать в зимнее время «почти бывает невозможно», поэтому молящихся в нем почти не бывает, и из года в год у прихожан возрастает охлаждение к посещению храма Божия (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 367. Л. 1). Храм он принял в плачевном состоянии: стены снаружи и внутри были грязными и местами облупились, из-за этого храм имел убогий вид; деревянный пол, каменные столбы церковной ограды полувековой давности погнулись и местами развалились. Внешние утраты хорошо видны на фотографии, сделанной не позднее 1912 года и помещенной в упомянутой книге А. Н. Ильина. (С. 37).

Церковь в Виноградово. Фото из книги А.Н. Ильина "Село Виноградово" (1912)
Церковь в Виноградово. Фото из книги А.Н. Ильина “Село Виноградово” (1912)

Отец Николай предлагал выполнить следующие первоочередные работы: устройство печей для отопления, покраску стен, восстановление пола, ремонт ограды (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 367. Л. 1-1 об.). «Во времена крепостного владения, когда землевладельцы села Виноградова имели возможность приходить ко храму на помощь, храм был в сравнительно лучшем виде, чем теперь» (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 367. Л. 1), делился отец Николай с консисторией своими наблюдениями. Ссылка в прошении на события полувековой давности не случайна. Близ этого храма, на этой земле он родился, здесь был крещен. Его отец, священник Феодор Малиновский, служил в Виноградово с 1832 по 1854 г. В памяти отца Николая запечатлелась красота места, где прошли его детские и отроческие годы до поступления в Духовное училище.

Обширную часть прошения в консисторию отец Николай посвящает описанию благочестивой семьи хозяина усадьбы Виноградово. Рудольф Васильевич Герман владел усадьбой с 1911 года. Он с давнего времени был подданным России, нидерландским консулом, потомственным почетным гражданином. Помимо этого, он занимал пост директора правления Московского филармонического общества, состоявшего под Августейшим покровительством Великой княгини Марии Георгиевны. Виноградовский настоятель свидетельствует, что как сам Герман, так и мать его и жена его Мария Августовна всегда относились с любовью к православным храмам Божиим (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 367. Л. 1-1 об.).

До приобретения усадьбы в селе Виноградово Рудольф Васильевич с матерью и своим семейством десятки лет проживал в своем имении в селе Неклюдове Московского уезда, где он был щедрым, но смиренным благотворителем храма Божия и причта. Храм в том селе был беднейший, но он преобразился до неузнаваемости после ремонта, произведенного на средства В. Р. Германа.

Все работы по ремонту и реставрации храмов в обязательном порядке согласовывались с Императорской Археологической комиссией (ИАК) 18 июля 1915 года по личной просьбе отца настоятеля храм осмотрел член комиссии академик Петр Павлович Покрышкин. Итоги осмотра и проект ремонта храма он доложил на заседании комиссии (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 759. Д. 367. Л. 5).

Вот каким предстал храмовый комплекс в Виноградово в докладе П. П. Покрышкина: «Церковный погост застроен по красиво задуманному плану. К северу и юго-востоку от церкви два павильона, из коих один служит звонницей, в другом ─ ризница и кладовая. К югу от церкви старый стильный флигель. Ограда, судя по оставшимся развалинам, была стильная. Детали архитектуры выполнены во всех зданиях из камня. Окраска ─ мумия с белым.

В статье в «Московских церковных ведомостях», посвященной торжествам по случаю обновления храма, отец Николай указывает на время завершения работ: «Несмотря на дороговизну материала и рабочих рук, ремонт храма в конце октября 1916 г. окончен», то есть работы длились около года. (Малиновский Н., свящ. Освящение храма Владимирской Божией Матери в селе Виноградове Московского уезда //Московские церковные ведомости. 1916. № 51-52. С. 749).

Здесь же мы узнаем о том, что весь ремонт храма (наружный, внутренний, реставрация иконостаса, церковной ограды, устройство отопления), вместе с заменой старого деревянного насоса на колодце железным механическим стоил жертвователю более 26 000 рублей.

Торжества по случаю обновления храма начались вечером 29 октября 1916 года с совершения всенощного бдения, которое возглавил отец Николай Малиновский, которому сослужили отец А. Троицкий из села Осташкова, отец П. Лебедев из села Морозова и диакон села Троицкого И. Смирнов. Пел любительский хор крестьян деревни Хлебниково. Всенощная началась с благовеста в шесть часов вечера (Там же).

На следующий день 30 октября раннюю обедню в Никольском приделе совершил отец Лебедев с тем же диаконом и теми же певцами. В 9 ½ ч. утра, после перезвона, местный благочинный, священник села Петровского-Лобанова отец Николай Васильевич Докучаев с собором священнослужителей совершил водоосвятный молебен, после которого освятил храм.

На исходе 11-го часа началась поздняя литургия, которую совершил член Московской Духовной консистории протоиерей Алексий Николаевич Суходонский в сослужении пяти священников: отца благочинного Докучаева, отца настоятеля Н. Малиновского, отца А. Троицкого, отца П. Лебедева и отца В. Ефремова села Павликова, при служении отцов диаконов: Московского Вознесенского монастыря А. Троицкого и села Троицкого И. Смирнова. Пели литургию певчие Чудова монастыря под управлением известного регента Солнцева. За причастным стихом, по обычаю, священник села Алтуфьево Лебедев сказал проникновенное слово о значении храма Божия (Там же. С. 750).

По заамвонной молитве, выйдя перед храмом с хоругвями и иконами, духовенство отслужило молебен перед Владимирской иконой Божией Матери. Представители прихода от лица всех прихожан поднесли жертвователю Р. В. Герману хлеб и соль. При этом представитель прихода, крестьянин деревни Грибков Григорий Федорович Лошаков, прочитал благотворителю, его матери и супруге благодарственный адрес. Жертвователь, тронутый благодарностью народа, произнес ответное слово. Затем те же представители прихода поднесли икону своему отцу настоятелю, который, приложившись к образу, благодарил свою паству. Завершился молебен в обновленном и освященном храме возглашением установленных многолетий. После отпуста литургии отец благочинный с крестом в руках сказал несколько задушевных и назидательных слов народу (Там же. С. 750).

Из храма духовенство, певчие и почетные посетители прошли в дом Германа, где собравшимся был предложен чай и трапеза, за которой певчие пропели гимн «Боже, Царя храни» и церковные песнопения. За трапезой были провозглашены тосты за здравие жертвователя с его семейством и присутствующих на торжестве (Там же. С. 750).

Так закончились торжества по освящению храма, промыслительно обновленного перед днями лихолетья.

Во время написания книги я не нашел материалов связанных с прекращением о. Николаем настоятельских полномочий в храме и сделал предположение что он был переведен в другое место. Но Александр Николаевич Инюкин, родственник священника Малиновского, нашел меня  и сообщил, что о. Николай преставился в 1918 году. Еще одной загадкой виноградовского храма стало меньше.